Такиль.

Такиль.

В 1975–76 гг. отряд Китейской экспедиции провел археологическое обследование мыса Такиль, находящегося в 4 км к востоку от боспорского города Китея1. Работы были предприняты с целью проверки местоположения боспорского города Акры, неоднократно упоминаемого античными авторами2 и локализуемого рядом исследователей на данном мысе3.

Мыс Такиль находится на юго-восточной оконечности Керченского полуострова и представляет собой скалистое плато с небольшим уклоном в сторону степи. В центральной части его имеются высокие скалистые выступы, круто обрывающиеся к морю. По мнению специалистов, мыс образован скалами сарматских известняков и почти не абрадируется4.

В процессе шурфовки мыса с юга на север выяснилось, что обильный керамический материал, представленный фрагментами гераклейских, синопских, хиосских и пантикапейских амфор IV–III вв. до нашей эры, присутствовал лишь в дерновом слое глубиной 10–15 см и не образует культурного слоя. Вероятно, обильный подъемный материал, дававший основания для локализации в этом месте Акры, постепенно осыпался и смывался дождями с прибрежных скал, окаймляющих мыс. Шурфовка, произведенная на вершине скальной гряды, в расселинах, подтвердила это предположение. Дальнейшие работы были перенесены на юго-западный склон скальной гряды, господствующей над местностью. Общая площадь раскопа составила 40 кв. м. Прослежены три слоя общей мощностью 75–85 см. Первый — комковатый подзолистый гумус серо-коричневого цвета, насыщенный корнями растений; мощность — 20–25 см. [123] Второй — рыхлая светло-серая зола с тонкими прослойками глины; мощность — 35–40 см. Третий — светло-серая зола с известковой крошкой, включениями печины и горелыми пятнами на материковой скале; мощность — 20 см.

Все слои обильно насыщены керамикой (более 2500 фрагментов). По мере углубления концентрация ее увеличивается (I слой — 583, II — 870, III — 1025 фрагментов). В подавляющем большинстве — 92% — это обломки амфор. 5% составляют фрагменты чернолаковых киликов. 2% — обломки тонкостенной гончарной посуды (тарелки, открытые светильники, солонки). Фрагменты лепных горшков — единичны. Кроме керамики в слоях присутствуют кости домашних животных, створки устриц и мидий.

В I слое преобладают фрагменты хиосских и фасосских амфор VI–V вв. до н. э. Хиосские амфоры представлены тремя разновидностями: с прямым горлом и колпачковыми ножками (первая половина IV в. до н. э.)5; пухлогорлые с перехватом (вторая половина V в. до н. э.)6; пухлогорлые первой половины V в. до н. э.7 Венцы, ручки и тулова последних окрашены полосами красной краски.

Фасосские амфоры представлены двумя типами: биконические с рюмкообразной ножкой и треугольным венчиком (первая половина IV в. до н. э.)8 и амфоры с яйцевидным туловом, низкой широкой ножкой и формами венчиков, близких к треугольным (вторая половина V в. до н. э.)9. Венцы их окрашены красно-коричневой краской.

Фрагменты гераклейских амфор немногочисленны; на одном из них сохранилась часть энглифического клейма IV в. до н. э.

Чернолаковая керамика представлена фрагментами больших и малых киликов; большие — на низком кольцевом поддоне, со слегка прогнутыми кверху ручками (первая половина V в. до н. э.)10; малые — полусферические, глубокие, с широко отогнутым венчиком и овальными ручками (середина IV в. до н. э.)11; найдена также часть открытого ионийского [124] светильника с полосой бурого лака по венчику и возвышенной серединой. Такие светильники — частая находка в комплексах начала V в. до н. э. в античных центрах Северного Причерноморья12.

Гончарная посуда представлена фрагментами тарелок (17) и обломком миниатюрной светлоглиняной кастрюли с бороздкой для крышечки. Фрагменты тарелок аналогичны подобным находкам из слоя V в. до н. э. в Мирмекии13.

Таким образом, I (верхний) слой можно датировать V–IV вв. до н. э.

Во II слое доминируют фрагменты пухлогорлых хиосских амфор с окрашенными валикообразными и клювообразными венцами; под ними бывают кольцеобразные рисунки. Такие амфоры встречаются на Боспоре и датируются концом VI — началом V в. до н. э.14 Фрагменты фасосских амфор характерны для начала V в. до н. э.15 На одном из них имеется клеймо в виде вдавленного треугольника — тоже признак раннеклассического времени (первая половина V в. до н. э.)16. Кроме того, в слое найдены две стаканообразные ножки, несколько фрагментов стенок амфор плотной бежевой глины, импортируемых в боспорские центры с рубежа VI–V вв. до н. э.17

Чернолаковая керамика слоя представлена фрагментами массивных киликов типа «болсал» первой четверти V в. до н. э.18 и киликов на низкой ножке со слегка прогнутыми кверху ручками и плавно отогнутым венчиком (конца VI — начала V в. до н. э.)19. Несколько фрагментов принадлежат чернофигурным киликам с остатками росписи в виде вертикальных пальметт. Подобные находки были сделаны при раскопках [125] Ольвии20, Мирмекия21, Тиритаки22, Елизаветовского могильника23. Они характерны для манеры мастера Хаймона, работавшего в первой четверти V в. до н. э.24

В слое обнаружено также 9 фрагментов большого лепного чернолощеного сосуда со слегка отогнутым венчиком, орнаментированного косыми насечками. Керамика такого типа датируется VI–V вв. до н. э.25

В целом находки позволяют датировать II слой концом VI — первой половиной V в. до н. э.

В III слое также преобладают обломки ранних хиосских амфор. Кроме описанных выше, покрытые светлым ангобом, с валикообразным венцом, окрашенным бурым лаком, и росписью тонкими полосами такого же лака на горле, тулове и вдоль ручек. Такие амфоры датируются началом VI в. до н. э.26 На ножке одной из них оттиснуто клеймо в виде врезанного кружка, подтверждающего эту дату27.

Часть амфорных фрагментов происходит из малоазийского центра. Глина их — коричневая, плотная, с мелкой слюдой, снаружи покрыта более светлым ангобом. По тулову, вдоль и поперек нанесены широкие полосы коричневого лака. Некоторые исследователи относят такие амфоры к рубежу VII–VI вв. до н. э.28 Большинство археологов считают их продукцией первой половины VI в. до н. э.29

Чернолаковая керамика слоя представлена в основном фрагментами киликов VI–V вв. до н. э., описанных выше. Два обломка имеют чернофигурную роспись в виде двойного ряда пальметт, соединенных плетенкой, с использованием накладной [126] белой краски. Размеры фрагментов, их слегка вогнутая внешняя поверхность и миниатюрность росписи указывают на то, что они принадлежали небольшому сосуду, являясь частями горла; может быть, это была маленькая расписная амфора типа панафинейской. Амфоры с подобной росписью горла датируются двумя последними десятилетиями VI в. до н. э.30 Найдены также несколько фрагментов «ионийских чаш» — неглубоких сосудов светлой глины с горизонтальными полосами красного и бурого лака. Аналогичные находки характерны для комплексов VI в. до н. э. Березани31, Таманского некрополя32, Мирмекия и Тиритаки33.

Завершая обзор керамики III слоя, следует отметить два фрагмента открытого лепного чернолощеного сосуда с резным геометрическим орнаментом, состоящим из пересекающихся косых и горизонтальных линий. Подобная керамика связывается с потомками киммерийцев, обитавших на местах возникновения античных городов34. Фрагменты ее были найдены в древнейших слоях Пантикапея35, Нимфея36, сельских поселений Боспора37. Датируются они концом VII — первой половиной VI в. до н. э.38

Кроме керамики в слое обнаружен фрагмент алабастра финикийского стекла сине-желтого цвета и маленькая просверленная раковина каури, служившая, очевидно, амулетом. Основная масса находок слоя датируется VI — началом V в. до н. э.

Очевидно, зольные слои, насыщенные керамикой, костями животных, створками устриц и мидий, прослеженные в расселинах прибрежных скал и на их юго-западном склоне, откладывались начиная с VI в. до н. э. в течение 200, а может быть и 300 лет (более поздний материал IV–III вв. до н. э. лежит у подножия скал). Образовавшаяся насыпь является следствием систематического осыпания золы, сбрасывания сюда [127] вещевого материала — в основном керамики, связанной с употреблением вина и возлияниями.

Предположить в открытом памятнике свалку не представляется возможным, поскольку в радиусе трех километров от него разведками не обнаружено поселений39. Да и само место — красивые скалы на берегу моря — вряд ли могло быть использовано греками для обычной свалки мусора, поскольку живописные ландшафты, в особенности скалы и гроты занимали важное место в их религии. Такие участки чаще всего выбирались для сооружения святилища. Примером тому может служить святилище Деметры в Нимфее, расположенное между скалами прибрежной гряды, за пределами города40, а также храмы и жертвенники Греции, виденные Павсанием (Paus. V. 38. 7).

Судя по структуре слоев и составу находок, можно предположить в памятнике, открытом на мысе Такиль, зольный жертвенник, напоминающий алтари Зевса, Геры, Геи, описанные Павсанием (Paus. V. 13. 8–11; V. 14. 8, 10). Эти алтари представляют собой зольные холмы, образовавшиеся из остатков жертвоприношений. В. Ф. Гайдукевичем было предложено для таких памятников рабочее наименование «зольник»41, которое прочно вошло в обиход. Подобные зольники были открыты в Мирмекии и Китее42. Мирмекийский охватывает вторую половину V — середину III в. до н. э., китейский — конец V в. до н. э. — IV в. н. э. Обнаруженный на мысе Такиль памятник гораздо более ранний по времени своего возникновения. Он функционировал с начала VI в. до н. э.

Такильский зольник традиционно расположен в прибрежном районе и занимает территорию около 2000 кв. м, естественно ограниченную скалами с севера, востока и юга. Его насыпь, также как в Мирмекии и Китее, имеет мелкослоистую структуру и основным ее компонентом является зола. Во всех трех зольниках среди находок преобладают фрагменты амфор [128] чернолаковой керамики — в основном киликов43. Подошва зольника представляет собой расчищенную и подтесанную материковую скалу с небольшими углублениями и горелыми пятнами рядом с ними. Очевидно, обилие известняковой крошки на дне зольника образовалось во время расчистки скалы и выдалбливания ямок. Подобные явления наблюдаются и при исследовании подошвы Китейского зольника44.

В настоящее время еще невозможно выявить связь зольника с определенными культами, как это сделано в Мирмекии. Слишком мала раскопанная площадь. Трудно отнести этот памятник и к какому-либо из городов Боспора, тем более — к Акре. Достаточно вспомнить, что Плиний помещает этот город не вслед за Китеем, а за Зефирием (Plin. NH. 4. 86), а Псевдо-Арриан — в тридцати стадиях от Китея, т. е. на расстоянии более удаленном, чем мыс Такиль (Ps.-Arr. 76). О местоположении этого города в последнее время много писалось и говорилось, но пока он еще не найден.

Возможно предположить, что открытый зольник связан не с поселением, а с некрополем и носит хтонический характер. До мыса доходит курганная гряда, условно именуемая нами по одному из курганов Джург-Оба. В 30-е годы на мысе Ю. Ю. Марти была раскопана «могила воина», вещи из которой экспонировались перед войной в Керченском музее.

Окончательно определить характер зольника на мысе Такиль могут только дальнейшие раскопки.

ПРИМЕЧАНИЯ

* Этот доклад был сделан автором на Всесоюзной археологической конференции, посвященной памяти В. Ф. Гайдукевича в г. Ленинграде в феврале 1984 года.

1 Молев Е. А., Молева Н. В. Разведки на мысе Такиль // АО за 1976. М., 1977. С. 342; Молев Е. А., Молева Н. В. Исследования в районе Китея и Акры // Археологические исследования на Украине в 1976–77 гг. Тез. докл. Ужгород, 1978. С. 85–86.

2 Strab. XI. 28; Ps.-Arr. 76; Plin. NH. IV. 86.

3 Марти Ю. Ю. Городища Боспорского царства к югу от Керчи. Киммерик, Китей, Акра // ИТОИАЭ. 1928. Вып. 2. С. 130–131; Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М.; Л., 1949. С. 119 сл.

4 Зенкевич В. П. Морфология и динамика советских берегов Черного моря. М., 1958. С. 193.

5 Зеест И. Б. Керамическая тара Боспора // МИА. 1960. Вып. 83. С. 75–77. Табл. IV. II-в, г.

6 Там же. Табл. III. 10-а, б; 11-а, б.

7 Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт на Нижнем Дону. Л., 1980. С. 17.

8 Зеест И. Б. Указ. соч. Табл. VIII. 20-д.

9 Там же. Табл. VII. 18-а, б; Брашинский И. Б. Греческий... С. 19.

10 Брашинский И. Б. Греческий... С. 59.

11 Там же. С. 60; Agora. XII. №623.

12 Леви Е. И. Материалы ольвийского теменоса // Ольвия. Л., 1964. С. 156–157 (яма 11). Рис. 25.

13 Гайдукевич В. Ф. Раскопки Мирмекия в 1935–1938 гг. // МИА. 1952. Вып. 25. С. 164. Рис. 52.

14 Брашинский И. Б. Греческий... С. 15; Блаватский В. Д. Отчет о раскопках Пантикапея // МИА. 1962. Вып. 103. С. 11. Рис. 5.

15 Зеест И. Б. Указ. соч. С. 81. Табл. VI. 16-а.

16 Гайдукевич В. Ф. Раскопки Мирмекия... С. 215. Рис. 142, 142-а.

17 Брашинский И. Б. К проблеме локализации группы амфор с так называемыми стаканообразными доньями // КСИА. 1983. Вып. 174. С. 9.

18 Брашинский И. Б. Греческий... С. 57.

19 Гайдукевич В. Ф. Некрополи некоторых боспорских городов // МИА. 1959. Вып. 69. С. 180. Рис. 43. 1; Леви Е. И. Указ. соч. С. 137–138. Рис. 4. 4; Agora. XII. №398.

20 Леви Е. И. Указ. соч. С. 152. Рис. 20–21.

21 Гайдукевич В. Ф., Прушевская Е. О., Леви Е. И. Раскопки северной и западной частей Мирмекия // МИА. 1941. Вып. 4. С. 13.

22 Книпович Т. М., Славин Л. М. Раскопки юго-западной части Тиритаки // Там же. С. 57. Рис. 83.

23 Брашинский И. Б. Аттическая расписная и чернолаковая керамика V в. до н. э. из Елизаветовского могильника // ТГЭ. 1976. Т. 18. С. 99. Рис. 1–2.

24 Горбунова К. С. Чернофигурные аттические вазы в Эрмитаже. Л., 1983. №147–150.

25 Кастанаян Е. Г. Лепная керамика боспорских городов. Л., 1981. С. 30–31.

26 Худяк М. М. Из истории Нимфея. Л., 1962. С. 41. Табл. 4.

27 Граков Б. Н. Клеймо на амфоре VI в. до н. э. // Нумизматический сборник. М., 1954. Т. 2. С. 16–18.

28 Блаватский В. Д. Указ. соч. С. 10. Рис. 4.

29 Зеест И. Б. Указ. соч. С. 69. Табл. I. 1; Худяк М. М. Указ. соч. С. 17–18. Табл. 6.

30 Горбунова К. С. Указ. соч. С. 189–190. №164–165.

31 Капошина С. И. Из истории греческой колонизации Нижнего Побужья // МИА. 1952. Вып. 25. С. 230.

32 Гайдукевич В. Ф. Некрополи... С. 158 сл.

33 Шмидт Р. В. Греческая архаическая керамика Мирмекия и Тиритаки // Там же. С. 239.

34 Кастанаян Е. Г. Указ. соч. С. 20–28.

35 Марченко И. Д. Новые данные о догреческом Пантикапее // МИА. 1962. Вып. 103. С. 91, 95.

36 Скуднова В. М. Скифские памятники Нимфея // СА. 1954. Т. XXI. С. 314, 317.

37 Кругликова И. Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975. С. 49.

38 Кастанаян Е. Г. Указ. соч. С. 12–14.

39 Гайдукевич В. Ф. Некрополи... С. 211–213; Кубланов М. М. Археологические разведки в районе Коп-Такиля // КСИА. 1961. Вып. 83. С. 91–96; Молев Е. А., Молева Н. В. Разведки... С. 342; Масленников А. А. О локализации некоторых городов европейского Боспора первых веков н. э. // Вопросы источниковедения, историографии и истории досоветского периода. М., 1979. С. 36.

40 Xудяк М. М. Указ. соч. С. 42–43.

41 Гайдукевич В. Ф. Мирмекийские зольники-эсхары // КСИА. 1965. Вып. 103. С. 29.

42 Там же. С. 37.

43 Там же. С. 31; статьи Е. А. Молева в АО за 1979, 1981, 1982, 1983 годы.

44 Молев Е. А. Раскопки Китея // АО за 1982. М., 1984. С. 301.

Источник описания: Молева Н. В. Археологические исследования на мысе Такиль в Восточном Крыму // Античный мир и археология. Вып. 7. Саратов, 1990. С. 122-128.